Психология
Скажи, что рисуешь, и я определю — кто ты.
Утром протиснуться в пригородную электричку практически невозможно. Особенно в тамбур – консервную банку с селедкой. Но если постараться, можно пробраться внутрь и присесть на деревянную лавочку. Правда, это место потребует некоторых жертв, и занять его – целое искусство.
Я изловчилась и приземлилась на край лавки. Рядом со мной сидел молодой человек лет двадцати и девушка, вероятно, того же возраста. Я присоединилась к ним в момент, когда они живо что-то обсуждали.
– Вот сейчас мы про тебя все и узнаем! – торжествующе воскликнула девушка и выдернула из сумочки блокнот и ручку.
– Что значит – все? – лицо юноши стало серьезным и озабоченным, вероятно, он припомнил любовные приключения в летних лагерях.
– Ну, какой ты человек.
– А какой я?
– Сейчас выясним, – с этими словами девица пихнула озадаченному мальчишке бумагу, – рисуй розу и вазу!
– Зачем мне роза и ваза? – его возмущение показалось мне вполне законным: действительно, зачем? Утро, пасмурная погода, да и место для роз и ваз совершенно неподходящее.
Однако лист он не отпихнул, даже наоборот – уложил аккуратно на портфель и принялся изображать незатейливый натюрморт. С пропорциями у молодого человека было слабовато, и, судя по рисунку, ни розу, ни вазу он никогда в жизни-то и не видел. Разве что на полотнах импрессионистов.
– Очень хорошо, – воскликнула девушка на весь вагон, – прекрасно!
– Ира, честно говоря, я не вижу здесь ничего прекрасного…
И снова я не могла не согласиться с бесталанным, но самокритичным юношей.
– Да как же! У тебя отличная самооценка.
– Это почему?
– Потому что дно вазы шире горлышка!
– Но ведь по-другому не может быть. Основание всегда шире верха, по крайне мере в вазах.
И опять я признала правоту юноши.
– Не перебивай! Многие рисуют наоборот!
Тут я мысленно напряглась, пытаясь на минуту представить человека, рисующего такую вот вазу. Даже среди моих, скажем, не очень одаренных и сообразительных знакомых, включая общежитскую комендантшу Бляху, таких не нашлось. Однако девушка продолжала:
– Ты смотришь вдаль, в будущее…
Парень задумался не на шутку, так как смотрел в окно. Надо уточнить, что проезжали мы в тот момент обширную придорожную помойку.
– …потому что твоя роза смотрит вправо. Это верный призрак оптимиста.
Я вновь включила воображение – ради розы, смотрящей вправо. Вспомнилась полная пожилая детсадовская нянечка еврейского происхождения и больше ничего. Роза, говорите, смотрит вправо. Занятно…
– Боже, боже! Ты рисуешь стол! И у стола четыре ножки!
Эти истины, скорее всего, любознательная Ирочка открывала для себя впервые.
"Да, – захотелось мне сказать, – Вы правы, Ирина, у стола действительно четыре ножки. За исключением, когда производитель допустит в работе брак или наймет затейливого дизайнера".
– Потрясающе, ты нарисовал такой стол!
– Да какой еще можно нарисовать? Какой?! – юноша не понимал предмета разговора и медленно заводился.
– Многие рисуют две ножки или не рисуют стола вообще. Ты же это сделал, значит, твердо стоишь на ногах и имеешь определенную жизненную позицию.
– Но каждый из нас имеет жизненную позицию.
– Не скажи! Я знала людей вне всяких позиций. И это неправильно. Ладно, смотри, как интересно: ты изобразил еще и бутылку водки, – это девушка произнесла особенно громко, захлебываясь смехом.
– Да…я…пошутил... шутка это, брось.
– Немногие рисуют дополнительные предметы, например, водку.
Но многие этот дополнительный предмет пьют.
– А вообще, ты человек закрытый и завистливый. Ой, смотри, и предать запросто можешь, – Ирочка пыталась отодвинуться как можно дальше от собеседника. Но дальше в ее случае – только выпрыгнуть из окна.
– Почему? С чего ты взяла?! Может быть, я не слишком откровенен с друзьями, может быть, иногда завидую, но это свойственно всем! Я точно знаю, что никогда никого не выдавал и не предавал!
– Нет, Саша, предавал. Или способен. Видишь, у тебя ваза непрозрачная, стебля в ней не видно, у цветка шипы.
– У всех роз шипы!
– Да, но не все это рисуют. Очень жаль. Ты казался мне симпатичнее.
– Ира, погоди. Это какой-то бред!
– Еще добавлю: ты сплетник с признаками клептомана.
– Да никогда я не разносил слухов и тем более ничего не крал. Спроси у кого угодно!
– Значит, все впереди. Хочется верить тебе, да я бы и поверила, но ты нарисовал пустую тарелку и ножик.
– Но ведь это ни о чем не говорит! Я случайно!
– Случайно?! И вот колбасу случайно? И поросенка жареного? Знаешь, ты способен на измену, обман и клевету! Это видно из твоего рисунка.
– Да как ты определила? Мы же знаем друг друга с семи лет! Неужели ты хочешь сказать, что все эти годы я крал, врал, сплетничал, завидовал и клеветал? Так?!
– Нет, – сказала Ирочка приглушенно, – но ты можешь. Мне, правда, очень жаль, но вижу все на бумаге. Тяжело узнавать такое о друзьях…тяжело…
– Подумай, как дурацкий рисунок может сказать обо мне такую чушь?
– Психология, Саша. Не рисунок, а психология так говорит. Или ты будешь спорить с наукой? Я лично нет. Наука выше дружбы.
– Черт те что!
– Вот. Ты еще склонен к хамству – скатерть с неровными краями. И у тебя нет авторитетов, кроме себя самого – ваза, смотри, четко по центру.
– Дура! – в сердцах бросил молодой человек, – Столько лет дружил и не знал!
– Вот видишь, я права. Результаты теста уже начинают проявляться…
На вокзал они вышли через разные двери. Но ведь Ирочка права – с психологией очень трудно поспорить.
